охранки». И подкрепил свои слова вескими доказательствами. Царский министр Тренов на конвертах перехваченных писем часто писал такие резолюции: «Автора письма арестовать и заключить в тюрьму». Если же имя «крамольника» не было известно, текст резолюции менялся: «Адресата арестовать и держать в тюрьме, пока не назовет имя автора». Депутат Муранов огласил с трибуны Государственной думы даже и такой факт: после убийства министра внутренних дел Плеве директор департамента полиции Лопухин нашел в бумагах убитого копии своих собственных писем, перлюстрированных в «черном кабинете».
В таких больших городах, как Москва, Петербург, Варшава, Киев, Одесса, перлюстрацией писем занимались почтовые чиновники, цензуровавшие иностранные газеты и журналы. Созданные при почтамтах, но помещавшиеся иногда и в частных квартирах, «черные кабинеты» были тщательно засекречены. В Петербурге, например, проникнуть в помещение «черного кабинета» можно было только через дверцу большого желтого шкафа, стоявшего в комнате старшего цензора. Сюда доставлялась вся приходившая на почту корреспонденция. Из огромной груды писем еще до их сортировки опытные перлюстраторы ежедневно выуживали свой улов, руководствуясь двумя принципами отбора: «по наблюдению» и «по подозрению» '. Корреспонденция «по наблюдению» изымалась механически. В «черных кабинетах» имелись специальные «черные списки». Против фамилий перечисленных в них лиц, среди которых, конечно, были и все члены семьи Ульяновых, в особой графе точно указывалось, как поступать с их корреспонденцией: «Особо строгое наблюдение», «фотографировать», «представлять в подлиннике».
«По подозрению», то есть по внешнему виду конверта, изымались все письма, присланные из-за границы, а такя«е и внутренние, если они почему-либо внушали недоверие, например если в адресе было подчеркнуто какое-нибудь слово. Уж не условный ли это знак? Или когда на конверте указывалось, что письмо должно быть передано другому лицу. Если па возбудившем подозрение письме не было подписи и почерк его автора не был знаком перлюстраторам, текст тут же фотографировался, чтобы сличить с другими письмами этого лица, адресованными, например, его близким. В этом случае имя автора легче было установить. „