Письма теоретического характера, перечисленные в описи, но изъятые из дела Федосеева, как не имеющие к нему непосредственного отношения (описание одного из них сопровождалось имеппо такой оговоркой: «Не имеет отношения для производства данного дознания»), очевидно, и были присланы Лениным. Автора их жандармы не смогли установить по следующей причине: письма эти, по словам Сергиевского, получала Гопфонгауз. Он или она переписывали эти письма и переправляли Федосееву в тюрьму через заслуживавшего доверие надзирателя. Затем их возвращали Марии Германовне, а от нее они попадали к Сергиевскому. До 1895 года все письма теоретического характера Сергиевский хранил в особом тайнике, потом они ому зачем-то понадобились, он взял их из хранилища и временно спрятал в книжном шкафу в комнате брата, где их и обнаружили жандармы. Одного письма, написанного почерком Федосеева, оказалось достаточно, чтобы возбудить против пего новое дело. Так как переписка между Лениным и Федосеевым, по словам Сергиевского, велась без подписи и без обращения, Сергиевский на допросе отказался сообщить имена авторов писем, благодаря этому они и «застряли у жандармов».
Таким образом, пашлись следы ленинских писем, посланных Федосееву в наиболее оживленный период их переписки. Не удалось, однако, установить, были ли эти письма изъяты из пакетов потому, что «не имели отношения к производству данного дознания», и по этой же причине уничтожены, или их подшили к какому-нибудь другому делу и они находятся среди неопознанных рукописей.
Но если вся переписка Владимира Ильича с Федосеевым. окончательно утрачена, может быть, есть надежда найти хотя бы те замечания, которые Ленин делал на полях рукописей своего корреспондента. По утверждению их общего товарища Исаака Христофоровича Лалаянца, часть исследования о падении крепостного права перешла к нему с карандашными пометками Ленина. Вскоре после этого в квартиру Лалаянца в Самаре ворвались жандармы.